Я, конечно, тоже при упоминании о мышечниках вспоминаю деревню. Я там раньше каждое лето проводила и, есессна, дружила с гурьбой деревенских детей. Помню маму одной девочки, тетю Луню.
Она работала в колхозе дояркой, уходила на работу засветло, а когда возвращалась, успевала сделать кучу дел по хозяйству. Спокойная, широкая, с открытым лицом, а голова всегда покрыта платком. Я сравнивала ее с моей мамой, городской а-к-з, в меру нежной и заботливой. И не понимала, почему тетя Луня никогда не обнимет своих детей, не поцелует, даже не поговорит с ними о том о сем. Руки у нее были такие крупные, с мозолями. А лицо обветренное, коричневое почти.
У нее была сестра, тетя Моля (и вот откуда такие имена?), жила на соседней улице. Совсем другой человек. Развитое зрение, очень нежная, внимательная, разводила прекраснейшие розы, обожала устраивать для своих детей праздники, готовила для них кулинарные шедевры.
Тетя Моля умерла, когда рожала третьего ребенка, девочку. Я помню, как поразила нас эта новость. Мы горевали всей нашей дружной улицей. Казалось, что жизнь в нашем маленьком мире потускнела. Ведь это было такое удовольствие: увидеть тетю Молю утром по пути на речку, поболтать с ней немного, получить от нее сочное яблоко, полюбоваться на розы, обняться с этой прекрасной женщиной... Она светила, была ярким лучиком...А тут раз - и все.
Сестра ее Луня в похоронах все взяла на себя. Пока безутешный муж лежал пластом в комнате, она увела всех детей к себе, новорожденную девочку пристроила на время к молоденькой мышечной маме-кормилице, приготовила поминальный обед и организовала весь процесс... Все так же молчаливо, спокойно и без слезинки в глазах. Детей Моли взяла под свое крыло. Подозреваю, что никто из них не услышал ни одного упрека или причитания за то время, пока они росли и превращались в самостоятельных людей.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-08-07 01:32 pm (UTC)Я, конечно, тоже при упоминании о мышечниках вспоминаю деревню. Я там раньше каждое лето проводила и, есессна, дружила с гурьбой деревенских детей. Помню маму одной девочки, тетю Луню.
Она работала в колхозе дояркой, уходила на работу засветло, а когда возвращалась, успевала сделать кучу дел по хозяйству. Спокойная, широкая, с открытым лицом, а голова всегда покрыта платком. Я сравнивала ее с моей мамой, городской а-к-з, в меру нежной и заботливой. И не понимала, почему тетя Луня никогда не обнимет своих детей, не поцелует, даже не поговорит с ними о том о сем. Руки у нее были такие крупные, с мозолями. А лицо обветренное, коричневое почти.
У нее была сестра, тетя Моля (и вот откуда такие имена?), жила на соседней улице. Совсем другой человек. Развитое зрение, очень нежная, внимательная, разводила прекраснейшие розы, обожала устраивать для своих детей праздники, готовила для них кулинарные шедевры.
Тетя Моля умерла, когда рожала третьего ребенка, девочку. Я помню, как поразила нас эта новость. Мы горевали всей нашей дружной улицей. Казалось, что жизнь в нашем маленьком мире потускнела. Ведь это было такое удовольствие: увидеть тетю Молю утром по пути на речку, поболтать с ней немного, получить от нее сочное яблоко, полюбоваться на розы, обняться с этой прекрасной женщиной... Она светила, была ярким лучиком...А тут раз - и все.
Сестра ее Луня в похоронах все взяла на себя. Пока безутешный муж лежал пластом в комнате, она увела всех детей к себе, новорожденную девочку пристроила на время к молоденькой мышечной маме-кормилице, приготовила поминальный обед и организовала весь процесс... Все так же молчаливо, спокойно и без слезинки в глазах. Детей Моли взяла под свое крыло. Подозреваю, что никто из них не услышал ни одного упрека или причитания за то время, пока они росли и превращались в самостоятельных людей.